Участница Pussy Riot Екатерина Самуцевич: "Семья — не мой путь"

15 января 2013, 10:45
Единственная участница скандальной группы, получивная условный срок, рассказала, что мечтает о социализме и готова снова сесть в тюрьму

Екатерина Самуцевич. «У нас с отцом — конфликт поколений»/ Фото AFP

НАЧАЛО Вся правда о Pussy Riot: чего добива­ются главные сканда­лист­ки 2012 года

Продолжение

Реклама

Екатерина Самуцевич — поздний ребенок из интеллигентной московской семьи. Мать девушки умерла из-за болезни, когда она заканчивала школу. Отец (сейчас ему 73 года) по специальности инженер, в тяжелые девяностые годы пошел работать бухгалтером, чтобы прокормить семью. Отношения с дочерью у него не сложились. Он был против решения девушки оставить престижную работу программиста в оборонном концерне "Моринформсистема-Агат" (там Катя принимала участие в разработке программного обеспечения для подводной лодки К-152 "Нерпа") ради поступления в школу Современного искусства им. Родченко. А о деятельности группы "Russy Riot" вообще не знал.

— У нас с отцом — конфликт поколений, — улыбаясь, говорит Катя, когда я спрашиваю ее об отце.

— Ходят слухи, что после освобождения ты не ночуешь дома и кочуешь по квартирам друзей.

Реклама

— Да, я люблю перемещаться.

— А на какие средства живешь? На работу устраиваться не планируешь?

— Друзья помогают. Одни покормят, другие на метро подбросят. Вообще, деньги в жизни не главное. Тем более, что работа будет мешать мне заниматься искусством.

Реклама

— У тебя были романы? Возможно, ты с кем-то пробовала жить под одной крышей?

— Ну, что-то было. Давно. Встречалась с парнем. Но вместе мы не жили...

— Ты мечтаешь выйти замуж? Хотела бы иметь детей? Не переживаешь, что жизнь проходит мимо? Тебе уже тридцать…

— Нет, в мои планы это не входит, — отрезает она. — Семья — не мой путь. И вообще, моя частная жизнь никого не касается…

Глубокие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц и удивительно мягкая, застенчивая улыбка выдают в Кате глубоко спрятанную женственность. Почему она прячется от жизни? Ответа на этот вопрос у меня нет. Но не отпускает ощущение, что мальчишеский образ Кати — не более чем защитный кокон. Услышав личные вопросы, она пугается. А когда речь заходит о матери, буквально вскрикивает:

— Я не хочу об этом говорить!

Конечно, делать выводы после короткой встречи сложно. Но опыт подсказывает: некоторые девушки, пережившие в юности связанную с матерью боль, подсознательно "выжигают" из себя все, что напоминает о женском начале. А образовавшуюся на этом месте пустоту заполняют работой или увлечением. Вкладывая в это всю свою нерастраченную страсть... 

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  Надежда Толоконникова в юности ссорилась с мамой, а та ни разу не появилась в суде

Мария Алехина работала в детской псих­больнице и стала прекрасной матерью в 18 лет