Фото: автора статьи
Когда люди говорят об Узбекистане, обычно вспоминают дыни, курагу, самсу и плов. Картинки в голове нечеткие — вот ступает ослик Ходжи Насреддина, вот бесконечная степь, песок, ровная цепь верблюдов удаляется к горизонту, и тут же — хлопковые поля, тюбетейки и жара. Потому что в Ташкенте, как мы знаем все с детства, очень жарко. Ну просто… Ташкент. А между тем Узбекистан — это место, где родился Ибн Сина, известный нам под именем Авиценны. Здесь правил — оставив после себя множество архитектурных шедевров — Амир Темур, известный как Тамерлан. Здесь Бухара, Самарканд, Согдия, Бактрия, Хорезм и множество других известных нам названий, подернутых туманом истории, где переплеталась восточная душа, мистика и наука. И здесь же — современный чистый город, всю ночь сияющий рекламой и подсветкой зданий. Корреспондент "Сегодня" побывал в Ташкенте на Central Asia Innovation Day и узнал, чем живет современный Узбекистан и каким он видит свое будущее.
Ташкент: рай для мизантропа и невероятная чистота
Первое, что вы увидите, еще находясь в небе — радужный мост по левому борту, практически скандинавский Бифрост, раскрученный современными кинокомиксами. Он упирается в два огромных экрана, которые на самом деле не экраны, а жилые дома, переливающиеся во тьме множеством миниатюрных ламп.
С первых минут возникает ощущение, что попал в какой-то рай для мизантропа. Людей перед аэропортом практически нет (впрочем, час ночи), а вся парковка забита белыми машинами одной марки. Все они выпускаются тут, купить машину за рубежом — значит купить сразу две, настолько тут высокие пошлины. Поэтому узбеки выбирают американский автопром собственного производства.
"Самый крутой — большой седан — стоит 44 тысячи долларов. Это премиум, практически, — объясняют местные, — сразу за ней — внедорожник. Все машины белые потому, что синий цвет у нас не любят, зеленый тоже, а красные машины покупают только женщины".
Дороги ровные, широкие и чистые. Многополосные проспекты соединяются друг с другом, сплетая сеть вокруг белых домов, укрытых зеленью парков и скверов. На обочинах стоят витиеватые LED-инсталляции — пальмы, геометрические фигуры.
Утром становится понятно, что водят тут по-азиатски. В смысле, с гудками и с виду достаточно хаотично. Но в этой неразберихе есть свои правила. К примеру, никто не остановится, если видит вас рядом с пешеходным переходом, но стоит ступить на дорогу — и все останавливаются. Причем пропускают не только на "зебре": местные могут перейти дорогу практически в любом месте, если сочтут это безопасным или необходимым. Уже к вечеру первого дня мы просто повторяли за ними. Впрочем, здесь полно светофоров и подземных переходов.
Узбекистан — государство централизованное. Вероятно, именно поэтому Ташкент так напоминает Минск — ощущениями, чистотой, ухоженностью и легкой нереальностью происходящего, будто находишься не в живом городе, а в огромном музее, где вот-вот появится строгая женщина в очках и запретит бегать по залам и трогать экспонаты.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Ощущение рая мизантропа в центре Ташкента только усиливаются. Людей все еще нет. Вы пробовали протолкнуться по Крещатику в разгар рабочего дня? Здесь же создается ощущение, что в городе либо никто не живет, либо, что вернее, все работают. Не в кафешках, коворкингах и на уличных лавочках, а именно на работе — в одном из многочисленных зданий, что нависают над городом.
Сам город напоминает поздравительную открытку. Честно, весь день можно провести, скажем, у здания Национальной Библиотеки — мрамор, синее стекло и доминирующая архитектура. Рядом — красивый сквер с аккуратно расчерченными дорожками, фонтан. Лавочки, как сейчас делают в любом "городском пространстве" — будто сидишь на произведении современного искусства. Так же манит Музей Темуридов, Дворец Форумов и остальные визитные карточки Ташкента. И, конечно же, вы не сможете пройти мимо дверей — они как витиеватые ковры, как фрактальное чудо, как драгоценность. И они повсюду, манят своими идеальными формами.
Так же величественно выглядят здания правительственных учреждений — изумруд в мраморе. И это все, по сути, "новоделы", хотя некоторые строения и выглядят, будто стояли тут испокон веков: в 1966 году мощное землетрясение сровняло центр города с землей.
Однако полностью Ташкент раскрывается вечером. Когда типичная советская гостиница "Узбекистан" превращается в огромный рекламный борд, когда здания начинают переливаться разными цветами, а в самом центре разгораются лампы над "Бродвеем" — что-то вроде смеси нашего Крещатика и Андреевского спуска, с художниками, народным промыслом и немногочисленными легкомысленными прохожими.
Самый главный вопрос: как? Как все это может выглядеть свежепостроенным в трехмиллионном городе? Ответы — тут же. Прохожих на улицах маловато, зато коммунальщиков хватает. Вот несколько человек вычищают зазоры между плитками на улице. Вот трое парней моют… целое здание. Серьезно, там высоты — этажей пять, но они вооружились длинными телескопическими палками, на конце которых — раструб и по трубе течет вода. Выглядит, будто муравей чешет прутиком слона.
Часто встречаются полицейские и нацгвардейцы. Первые — в зеленом, вторые — в темно—синем. С ними вам придется общаться каждый раз, как захотите попасть в метро. Или перейти на другую сторону через подземный переход, в котором находится станция. Смело улыбайтесь, идите навстречу и показывайте сумку, в которой нет ничего опасного. Проверки здесь — дело обычное, а правоохранители достаточно доброжелательные.
Еще одна достопримечательность Ташкента — его рынки. К примеру, Алайский базар, который считается древнейшим в городе и, естественно, самым дорогим — примерно, как Бессарабский рынок в Киеве. Это целый комплекс зданий: сначала двухэтажное здание с ювелирными магазинами, за ним, по обе стороны, сувенирные лавки. Впереди — павильон для мяса, рыбы и молока, слева от которого торгуют привычными восточными наборами: сладости, фрукты, сухофрукты. Тут можно даже купить саблю.
Пару слов о деньгах. Местная валюта — узбекский сум. Обычно при путешествии в другую страну людям не советуют считать в гривнях — одно расстройство. В Узбекистане подобные запреты бессмысленны. Судите сами. Разменяв 20 долларов (примерно 550 грн), вы получите на руки 160 тысяч (!) сум. С копейками. Раньше, до появления 50-тысячных банкнот, была вообще беда: люди получали на руки огромные стопки денег, которые реально помещались только в мешок.
А теперь пойдемте их тратить. Хотите прокатиться на общественном транспорте? 1200 сум. Литровая негазированная вода — 2 тысячи. Самса на уличном лотке — 1,5—2 тысячи. Два шашлычка с лепешкой на рынке — 9 тысяч. Бургер в хипстерском кафе потянет на 20 тысяч. Конечно, все это касается местных товаров — скажем, одежда известной в Украине испанской марки обойдется раза в полтора дороже, чем у нас. Зато местный трикотаж — футболки и белье — можно купить прямо в супермаркете по цене бургера-полутора.
За два шашлычка с лепешкой в окрестностях Алайского рынка вы заплатите 9 тысяч сумов — примерно 30 грн
Цифровизация: как связать людей друг с другом
В целом проблемы Узбекистана в сфере высоких технологий не слишком отличаются от украинских. Есть много прекрасных идей и решений, которые разбиваются о тот простой факт, что в некоторых кишлаках и аулах нет даже электричества, не говоря уже о высокоскоростном интернете. Впрочем, в отличие от нас, у них есть чем оправдываться: чтобы добраться до "моря-акияна", по дну которого проложено оптоволокно, нужно перейти аж две границы. Большая часть территории — пустыни и горы.
Впрочем, потенциал тут огромен. Узбекистан — достаточно мощная в экономическом плане страна, которая добывает и экспортирует золото, уран, природный газ и хлопок. Как минимум эти производства готовы принять автоматизацию. К тому же в удаленных регионах есть проблемы с учителями и медиками. Эту проблему может решить дистанционное образование и телемедицина. Осталось только раздать узбекам интернет — и по древней восточной традиции этим занялась верхушка страны.
Второй Central Asia Innovation Day (первый прошел в прошлом году в Казахстане) — мероприятие, которое показывает, чего хотят узбеки в цифровизации, какие варианты есть и что им может предложить Китай, активно возрождающий Шелковый путь. Только вместо караванов с верблюдами и лошадьми по новой цифровой магистрали потекут гигабайты данных. Это подчеркивает и символика: нарисованная линиями связи и узловыми точками лошадь со значком соединения над головой — символ скорости, успеха и силы.
Узбекистан, как рассказал исполнительный директор центра "Стратегия развития" Акмаль Бурханов, встал на путь инновационного развития недавно. Активная цифровизация страны началась, по сути, с прошлого года принятием соответствующей стратегии: поддержка предпринимательства, новые технологии. Президент даже завел страницу на Facebook, а за ним подтянулись и остальные государственные чиновники. Теперь в приоритетах — "умный город", "умный дом", "умная махалля" (нечто вроде нашей громады).
"Главная задача — изучение опыта соседей, партнеров, привлечение инноваций, которые существуют, — подчеркнул министр инновационного развития Иброхим Абдурахманов. — Цель — изменить нашу экономику и увеличить вклад науки в развитие. Для этого нужна инновационная экосистема, и сейчас есть возможность инициировать ее развитие".
К счастью для узбеков, китайский Цифровой путь предусматривает активное развитие Средней Азии. И у них есть множество успешных наработок в других регионах с похожими проблемами. В Кении, к примеру, благодаря технорешениям Huawei на 46% упала преступность, на 14% вырос поток туристов и на 5,5% повысился ВВП. Не говоря уже о самой Поднебесной, где с помощью мобильного можно рассчитаться за все что угодно, в любой точке страны.
"Как и многие регионы, Центральная Азия хочет использовать ИКТ (информационно-коммуникационные технологии) для улучшения условий. Есть задачи — туризм, связь, "умный город". Расширение проникновения, электронное правительство. Я считаю, данный процесс будет завершен в течение 5—10 лет", — подчеркнул старший вице-президент Huawei Виктор Чжан.
Первым умным городом станет Нурафшон, админцентр Ташкентской области. Фаррух Джураев из Института стратегических и региональных исследований говорит, что это случится уже в 2025-м. Вдохновение узбеки черпали в будущем. Давайте представим себе, говорили их стратеги, в каком мире будет жить родившийся сегодня мальчик, когда ему исполнится 17 лет. Общались с представителями диаспоры, привлекали специалистов и представителей крупных технокомпаний. В конце нарисовали мир, в котором человеческие навыки могут буквально "телепортироваться" на расстояние. И неважно, сколько километров разделяет хирурга и его пациента или ученого и его лабораторию, — благодаря умным машинам и сверхскоростной связи он всегда успеет в нужное место и нужное время.
Тем более что кажущееся отставание от общего прогресса превращается в благо: становится понятно, где ошиблись другие, да и многие технологии, в которые тот же Китай инвестировал миллиарды, уже доступны. К примеру, рации для полицейских, которые ранее были просто рациями с шипением и плохой звукопередачей, теперь могут создавать видеомост по сети. А искусственный интеллект сам подскажет — при заданных параметрах — куда именно оператору связи нужно инвестировать деньги и развиваться. Передающие станции компактны и помещаются в любом фонарном столбе, да что там, в этот столб можно напихать все: от кнопки вызова экстренной помощи до зарядки для машин. Мачты меняют огромные башни, в солнечных регионах не нужно париться с доступом к электросети: все решают солнечные панели.
Все это поможет решить главную проблему: связать между собой все население страны.
"Большая часть нынешней инфраструктуры ИКТ в Центральной Азии не может удовлетворить потребности в условиях развития цифровой экономики, — говорит региональный президент Huawei Джеймс Чен. — Средний уровень ШПД в домах составляет лишь 23%, а в некоторых местах — менее 10%. Это значительно ниже среднего по миру, где показатель равен 41,4%".
К счастью, отмечает он, большинство стран разработали и приняли нужные стратегии, которые дают свои результаты: "умные юрты" в Монголии, телеконтроль за нефтепроводами в Казахстане.
"Для Украины самое актуальное направление — это медицина. Отдаленные поликлиники получат возможность связаться с центральными институтами, с ведущими специалистами — и люди получат консультации хорошего доктора".