Территории компактного расселения венгров в европейских странах. Иллюстрация с сайта nr2.ru
Как сообщает румынское агентство Mediafax, после одностороннего провозглашения независимости Косово в феврале 2008 года Венгрия выразила беспокойство по поводу того, что сербские националисты направят свой гнев против венгров Воеводины – северной сербской провинции, уже имеющей широкую автономию.
Около 300 тысяч венгров Воеводины – самое крупное меньшинство провинции с двухмиллионным населением – считают независимость Приштины прецедентом, но ни разу не выразили сепаратистских устремлений.
В Румынии венгерское меньшинство насчитывает около 1,4 млн. человек, что составляет около 7% населения страны. По мнению одного из ее лидеров – Бела Марко, европейские страны сами создали прецедент Косово, и "после этого уже нельзя уйти от ответственности, когда речь идет о неразрешенных этнических проблемах".
Румынские венгры подчеркивают, что необходимо делать различие между идеей автономии и независимостью, через которую была разрешена косовская дилемма.
Венгры, хорошо интегрированные в румынское общество, считают, что автономия не имеет ничего общего с сепаратизмом, а автономный статус позволит им пользоваться родным языком без дискриминации в административных структурах, судах, школах и учреждениях здравоохранения.
Кроме того, около 10% населения Словакии (560 тысяч человек) принадлежит к венгерскому меньшинству. Золтан Бара, секретарь словацкой Партии венгерской коалиции, считает, что Косово не является прецедентом для этой европейской страны.
В самой Венгрии правительство, предрасположенное к признанию Приштины, но и к сохранению хороших отношений с Белградом, проявляет большую осторожность в своих заявлениях. По мнению венгерских историков, у страны еще не зажили раны Трианонского договора 1920 года.
Тогда, по итогам Первой Мировой войны, Австро-Венгрия исчезла с карты мира, и на ее месте появилось несколько новых независимых государств, но при этом Венгрия потеряла огромные территории. Этот факт до сих пор используется некоторыми экстремистскими группировками, но на политическом уровне не существует никаких устремлений к реваншу.